Эдмунд Купер - Сомнительная полночь [сборник]

Он с досадой подумал, что так или иначе ему придется возвращаться в Первый Лагерь за ведром или корзиной. Но в конце концов он решил не делать этого. Том ушел на охоту. Если он ничего не добудет, тогда можно будет сходить за крабами.

Скорее всего именно поиски пищи привели незнакомцев к заводи. И, возможно, они еще вернутся сюда.

Эвери встал и нерешительно огляделся. Затем, после некоторого колебания, он решил продолжить свои исследования. Однако его радость и оптимизм улетучились. Он опять встревожился и насторожился.

Ему вдруг пришла в голову дикая мысль. А что, если Чужаки (как он мысленно называл незнакомцев) вовсе не аборигены, что, если их тоже забросили сюда! Как это было бы нелепо и смешно — две группы заброшенных на чужую планету землян живут в страхе друг перед другом. Но тут он вспомнил, как Мэри описывала человека, которого она видела. Судя по описанию Мэри, вряд ли этого человека недавно похитили и забросили в незнакомое место; скорее, он чувствовал себя в этих условиях как дома, и возможно, был справедливо возмущен и удивлен вторжением незваных гостей в его владения.

Эвери снова побрел вдоль берега, но теперь он старался держаться поближе к морю, — даже если кто-нибудь следует за ним под прикрытием густой зеленой стены растительности, он не застанет его врасплох.

Время шло. Солнце поднималось все выше. Вокруг было спокойно. Идя вдоль берега, Эвери обнаружил несколько маленьких заливчиков и довольно большой округлый мыс. Но никаких признаков того, что он идет по берегу материка или просто огибает маленький остров. Правда, ему показалось, что берег все-таки немного загибается направо. Но это ничего не доказывало — это мог быть и небольшой полуостров на материке.

Эвери немного растерялся. Во-первых, потому, что его экспедиция не принесла никаких ощутимых результатов — ему следовало хотя бы замерить изменение направления по солнцу или что-нибудь в этом духе. Во-вторых, он вдруг забеспокоился о Мэри и Барбаре. Подумав, он решил, что, пожалуй, поступил не очень-то умно, оставив женщин одних. И, возможно, не очень хорошо даже то, что он отпустил Тома одного на охоту. Он решил, что впредь, до того времени пока они не узнают побольше об окружающем их мире, — отправляться в экспедицию можно только парами — мужчина и женщина. Все-таки так безопаснее.

Эвери взглянул на часы и обнаружил, что с тех пор, как он вышел из лагеря, прошло уже два часа. Пора было возвращаться. Он не собирался отсутствовать более трех часов. Эвери остановился и внимательно оглядел берег, который был виден примерно на полмили и затем загибался вправо. Он не увидел ничего особенного — берег как берег, точь-в-точь, как тот, по которому он уже прошел. Затем он посмотрел на море, простирающееся до самого горизонта.

Стояло ясное утро. Небо было совершенно безоблачным. Высоко вверху оно сияло яркой голубизной, но ниже, сходясь с морем, становилось туманно-фиолетовым. Эвери пристально смотрел в это фиолетовое марево. На мгновенье ему почудилось, что он видит вдалеке смутные очертания земли. Но все тут же растаяло. Снова появилось — и снова растаяло. Это мог быть остров или низкая гряда облаков — или просто-напросто обман зрения.

Эвери нехотя повернул назад. Он решил не говорить никому о мираже — если, конечно, это мираж. Так или иначе, всему свое время. Но если это правда — если это в самом деле земля — рано или поздно кто-нибудь из них еще увидит ее. К тому же, если это земля, то до нее около двадцати миль, а может быть и больше. А без лодки — двадцать миль по морю — это двадцать миль по морю… Конечно, они могут построить лодку… Но, с другой стороны, к чему попусту тратить время на постройку лодки и создавать себе новые проблемы? Сейчас самое главное — это узнать побольше об этих местах, чтобы выжить… Внезапно он ощутил какой-то смутный страх.

Эвери остановился, с недоумением оглядываясь вокруг. Он уже дошел до скалистой заводи, где обнаружил следы Чужаков. Однако вовсе не заводь привлекла его внимание, а то, что ее закрыло.

Заводь заслоняло нечто чудовищное — сверкающий золотой шар, примерно тридцати ярдов в диаметре, — казалось, он вот-вот скатится в море, из которого, возможно, и появился.

Эвери уставился на неподвижный мерцающий шар. Он так ярко сиял, что у Эвери начали слезиться глаза, но он не мог отвести от него взгляда. Он почувствовал, как в нем поднимается ужас, — крошечный пузырек безумия разрастался в жуткий напряженный узел, — казалось, он вот-вот взорвется.

«Может быть, это солнце, — беспомощно подумал Эвери. — Солнце, которое упало с неба и вот теперь лежит здесь на морском берегу. Не огромная огненная сфера, а шар жидкого золота — и время остановилось, и я сейчас, должно быть, обращусь в пепел».

Пот стекал по его лицу, слезы щипали глаза, но что-то словно говорило ему, что он не умрет и не сгорит. Позыв к истерике, к безумию утих, так и не разразившись. После первого шока его мозг вновь заработал.

Огромный неподвижный шар ослепительно сиял. Но было совершенно непонятно, откуда он здесь взялся. Эвери точно знал, что этот шар появился здесь меньше часа тому назад.

Несмотря на сияние, на ощущение страшного жара, Эвери заставил себя подойти немного ближе, чтобы найти на песке его след.

На песке не было никаких следов, даже вмятины. Казалось, шар покоится словно подвешенный на невидимой веревке. Эвери осторожно обошел вокруг. Он ничего не обнаружил — ничего, кроме заводи и человеческих следов, которые он уже видел раньше.

Вдруг послышался сухой треск — словно разбилось тонкое стекло. Какую-то долю секунды Эвери думал, что это ему просто почудилось. Но в то же мгновение золотой шар исчез.

Не поднялся вверх, не откатился в сторону. Не произвел ни шума, ни движения воздуха. Но то, что произошло, было так нелепо и невозможно, что Эвери всерьез усомнился в своем рассудке.

Шар просто растаял.

Золотая сфера тридцати ярдов в диаметре, чья поверхность светилась, как расплавленный металл, — не говоря уж о сильном жаре, — просто растаяла на глазах. На мгновенье его очертания вдруг сильно задрожали. Потом он стал прозрачным. И вдруг исчез.

Эвери стоял, тупо уставившись на место, где только что сиял шар. И рассеянно моргал. Глаза перестали болеть и слезиться. Он чувствовал себя растерянным, тупым, опустошенным. Он чувствовал, что больше не может доверять не то что своему рассудку, но даже глазам.

На песке не осталось никаких следов. Все, абсолютно все, было как прежде. Словно дивного шара никогда не существовало.

Что ж, может, так оно и есть, лениво подумал Эвери. Около двух дней он сидел в плену у компьютера на космическом корабле, потом день и еще ночь провел на острове с шестилапыми кроликами, — и над ним сияли две луны, — разве удивительно, что ему мерещится всякая чушь.